За хорошее поведение на недели, мне разрешили провести некоторое время с остальными заключенными. Я сел на свою любимую лавочку и закурил дешевую, но бесплатную сигарету. На спортплощадке качали мышцы и играли в баскетбол. Так странно - баскетбольные щиты ставят в тюрьмах, психбольницах, у каждой школы есть баскетбольная команда, да и простые граждане любят повесить над воротами гаража щит с металлической сеткой. Это я все к тому, что баскетбола так много, а высоких людей не очень.
- Извините, вы не угостите меня сигаретой?
Я повернул голов на робкий голос. Рядом со мной присел парнишка лет двадцатипяти, не больше.
- Да, конечно - я протянул ему бесфильтровые сигареты в мягкой пачке. Выдавали раз в две недели по блоку. Но у меня их было вдоволь, по тому, что курить я мог только на улице,а большую часть своего заключения, у меня такой возможности не было.
- Новенький? - спросил я у парня. - только что привезли? - я зажег спичку и дал ему прикурить.
- Да. Час назад как привезли. Пока решают о наказании. - он тяжело вздохнул и опустил взгляд. Новенькие, они всегда такие. Сидят, мучаются, не зная, что их ожидает впереди.
- Не волнуйся. Я первый в этой тюрьме, на ком стали использовать новую систему наказания. Наверно, по этому меня сегодня и выпустили погулять - я всегда беседую с теми, кто впервые попал в исправительную тюрьму нового режима. Я, можно так сказать, талисман. Если я расскажу новенькому свою историю, то с вероятностью 99%, пройдя наказание, он уже сюда не вернется. - я хотел засмеяться, но сильно закашлялся, все таки я давно не курил.
- Расскажите? - он поднял на меня глаза. Да он уже сейчас был готов раскаяться во всех своих грехах и никогда не свершать плохих дел. Даже клопов бы не давил на себе. Вот все они такие.
- Конечно. - я прикурил от почти стлевшей сигареты новую. - Если коротко, то я убил свою жену. Грохнул её и сам пришел в полицейский участок.
- За что убили то? - парень поморщился и немного отсел от меня, совсем чуть-чуть, но я заметил.
- Да, понимаешь, выносила мне мозг. То одним, то другим. Бывало придешь с работы, а она начинает тебя пилить, что зарплата маленькая, что давно с ней никуда не ходил, что она занимается целыми днями с нашим сыном и я полный эгоист. Кароче как у всех, наверное, не дай им бог такого же. - хоть я и не сильно верил в бога, но перекрестился.
- Ну так развелись бы, что ж такого-то? Многие разводятся.
- Да не мог я - сколько раз рассказывал, а все равно каждый раз бил себя ладонью по коленке, от переполнявших меня чувств. - Не мог, понимаешь? Любил я её. Она меня пилит и хочется её прям тут же кулаком в зубы, чтоб заткнулась; а потом она наливает тебе полную чашку горячего домашнего супа, трет спину жесткой мочалкой и соглашается на "пошалить" перед сном в те места, куда , по задумке господа, шалить не полагается. Ну, ты понимаешь? - я улыбнулся ему и подмигнул - Ну, зайти с черного хода? Так вот. Как то она стала меня пилить, что наш дом маловат и было бы не плохо купить дом побольше, да в районе получше. А какой новый дом то я мог себе позволить, на скромную зарплату автослесаря. Да и продать наш дом можно было лишь за жалкие гроши.
Я тяжко вздохнул. Трудно было вспоминать те времена.
- Ну так вот. Пришел я как то первым зимним вечерком. Весь день менял резину, с летней на зимнюю. Устал сильно, вымотался, как лошать. А дома опять прям с порога -"иди возьми кредит, иди возьми кредит или пусть твои родители возьмут кредит. хочу жить в новом доме". И так меня все это допекло, что я взял со стола нож, которым она несколько минут назад нарезала хлеб, да и воткнул ей прямо в сердце. - я посмотрел на реакцию собеседника. он был взволнован, весьма взволнован моим рассказом.
- Есть я, конечно же, не стал. Закрыл дверь на кухню поплотнее и отвез сына к родителям. Ничего им не сказал, просто попросил их за внуком посмотреть. Ну и в полицию тут же. Вот такая вот половина истории.
- А вторая половина про что? - он сильно удивился, что это только половина. Ну так все удивляются.
- А вторая - НАКАЗАНИЕ! - засмеялся я. - Привезли меня сюда после суда. И определили как наказание - жить со своей убитой женой.
Сигарета выпала у него из руки прямо на синюю робу. Пришлось смахнуть её рукой, по тому, что иначе он бы точно загорелся, сидя как истукан в этом удивленном оцепенении.
- Да, да. Ты не ослышался. Я живу в камере - полной имитации своего дома. И вместо со мной в моём домике находится киборг - полная имитация мною убитой жены.
- То есть как полная? - он только сейчас понял, что сигареты нет, поднеся пустую руку ко рту. Удивился, посмотрел на черную дырочку прожженной робы и вновь стал смотреть на меня, приоткрыв рот, словно рыба.
- Да полностью. Ест, спит, пилит меня как и раньше. Правда, теперь она меня еще и упрекает в том, что я её убил.
- Так а в чем наказание то? - он не понимающе приподнял брови.
- Как в чем? Я вроде бы от неё избавился, понимаешь, и в тюрьму пришел сам, чтоб одному быть, на едине с самим собой. А тут опять она. Понимаешь - я постепенно переходил на повышенный тон, сам того не замечая. - Я круглые сутки нахожусь с ней, и она меня пилит, что я безработный, что надо делать ремонт, а лучше купить новый дом, что она не может похудеть. - я импульсивно схватил новичка за руку. - У нас секс с ней каждые два-три дня. И он точно такой же как и с настоящей женой. Один в один - она как бревно, представь себе, соглашается на все, но ей скучно - её лицо ничего не отображает, ни одной эмоции. Я даже специально один раз такое устроил, что настоящая баба бы взвыла от боли. Нет, я не извращенец. Нет, упаси господь. С настоящей женой я такого никогда не делал. Только с киборгом, клянусь. Но они её так специально запрограммировали - если я её уколю иголкой, то она вскрикнет, как настоящая, будет себя вести как настоящая, словно она живая. Но вот во время секса ни одной эмоции - чистый, не испорченный, механизм. И это меня просто убивает. Угнетало с настоящей женой и убивает с "наказанием". И дело то в том, что они просто не могут написать программу по имитации, как там они говорят, по "имитации эмоций во время спаривания"! У них не получается. Говорят "слишком сложно"! Вот же пидоры - я в сердцах сплюнул на траву смачный, зеленый комок мокроты.
-А.......Эм...... - перебил мою речь новенький.
- Пытался ли я избавиться и от этой жены? - я захохотал как сумасшедший, запрокинув голову и закатив глаза. - Конечно. И не один раз. По этому, вместо двадцати семи лет, я тут проведу ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ! Понял? За чертовых киборгов мне дали больше, чем за живого человека. У меня срок сто семьдесят семь лет. За живого человека двадцать семь, а за кучу высоко технологического металлолома, не способного к имитации оргазма, пятьдесят. И разбил я трех киборгов. - я засмеялся та громко, что со спортивной площадки нам крикнули вести себя по тише.
- Ну ведь вы не сможете "отмотать" весь срок? Все равно и вы когда-нибудь умрете - сочувственно произнес парень.
- Ага! Как же. - я с ненавистью глянул на него. Я ненавидел не его, а их, но новенького все равно передернуло и он, пытаясь защититься, свел ноги и обхватил себя руками.
- Когда я умру, они сделают моего киборга, и я буду досиживать свой срок будучи такой же железкой, как и мое "наказание". И я буду помнить и осознавать (ну они так обещают), что я киборг, а настоящее тело умерло. Что я буду в курсе того, что я, всего лишь имитация.
- А потом? - он спросил с испугом в голосе. Видимо он уже стал осознавать, что за наказание его может ждать.
- А потом меня разберут и пустят на запчасти для другого киборга. Все схемы памяти будут диполяризованны. И "меня" не станет совсем. Никакого "меня" не будет уже никогда.
Я тяжело вздохнул и достал сигарету. Жена не разрешала курить дома, говорила, что плохо пахнет дымом. Но никогда меня не упрекала после поцелуев, что ей осточертел запах "пепельницы" из моего рта.
- И мне можно еще одну - он протянул руку к пачке.
- Забирай. У меня их много до... - я оборвался на полу слове - то есть я хотел сказать камере. Да. У меня их много в камере.
Мы молча сидели рядом. Сорока летний заключенный с десятилетним стажем и двадцати пяти летний парнишка, только что попавший в тюрьму. Мы докурили почти одновременно. Я выкинул бычок раньше чем он; парень докурил почти до самых пальцев, обжигая их.
- За что посадили то? - прервал я молчание.
Он побледнел.
- За................................................................................